Опарин В. Остров Буян: быль или легенда? Фрагмент // "Вокруг света", 1983, №3.
 

          За скалистой горкой в деревне Пояконда избушка Марьи Николаевны Ивановой. Стучу в дверь.

– Кого там пустельга принесла? – кричит из сеней хозяйка.

– Лесник с острова Великого. Отвори, Николаевна.

Вхожу в жарко натопленную избенку. Вижу – на столе соленые огурцы, картошка в мундире, миска с маслом. Хозяйка сидит на старинном резном стуле. Похоже, ждет гостей: Марья Николаевна содержала избу, которая была чем-то вроде гостиницы для лесников Кандалакшского заповедника, а также для ученых-биологов, приезжавших на биостанцию.

– Везучий – к еде, невезучий – к беде, – философски заметила старушка. – Сапоги сымай, на печку полагай. Портянки – на шесток. Куртку на веревку вешай над плитой. Садись к столу и ответствуй: куды путь держишь?

– В Кандалакшу, по делам.

Ясные глаза хозяйки прищуриваются.

– Глубок человек, нету ему дна, нету конца его душе. И все зовет его душа в дорогу. Вот поморы-старики были. Куды только не плавали, лиха не пужались. В Норвег хаживали. Грумант достигали.

Николаевна подумала, а потом спросила:

– Вот ты зачем на острову живешь? Чего тебе там надобно?

Я не успел ответить. Она ответила за меня.

– Потому что без дороги нету жизни человеку. Без паруса и весла нету помора. В начале дороги надежда. В конце – радость. Слева – тоска. А справа – беда. Чтоб беды не было, как поступить?

Я пожал плечами, уплетая вкусную разваристую картошку с топленым маслом.

– Чтоб не было беды в дороге, пусть жена перед твоим отъезом зажжет свечку из камня-алатыря. Его неспроста морским ладаном поморы зовут. Всегда перед плаванием в старину зажигали.

– Камень-алатырь – это янтарь? А где же его поморы доставали?

– Доставали, парень. А где – не сказывали. В старину морского ладану в каждом дому бывало изрядно. Вот и у меня за иконой лежал кусок. Как раз перед твоим приходом Андел у меня побывал, выклянчил.

– Какой Андел? – удивился я.

– Ну, лесник с острова Анисимов. Плечи – коса сажень, глаза зеленые, как у кота, ночью светятцы. А зовут – Андел. Андел во плоти! Хоть по лбу золоти!

И старуха весело захохотала. Потом подмигнула и, понизив голос, заговорщицки сказала:

– У Андела к морскому ладану интерес особый. Он, видать, тайну его узнал. В камне том силища великая. Чудодейное средство для здоровья. Да нынь не ведают, как им пользоватцы. А узнать можно только на острову Буяну. Там его много, морского ладану-то. А сторожит его мудрая змея Гарафена. Она тебе вопросы задаст. Коли не ответишь – пеняй на себя. А коли ответишь – все тайны узнаешь, и с камнем в достатке вернешься.

……………………………………………………………………………………

Как-то однажды в ветреную осеннюю ночь, возвращаясь на свой кордон, я пристал к острову Анисимов. Дай, думаю, пережду непогоду у лесника Анди Варипуу.

...В домике никого не было. Хорошо протопленная печь источала сухое благодатное тепло. На столе стояла керосиновая лампа. Я зажег ее и осмотрелся. Вряд ли где-нибудь на свете был более необычный кордон... Он походил на маленькую картинную галерею. Картины, писанные маслом, висели на стенах, в простенках, а некоторые даже над окнами, у самого потолка. Возле печи стоял диван – ножками и спинкой ему служили свилеватые коренья сосны, обработанные и покрытые лаком. Вся печь была разрисована. Она напоминала шахматную доску; одни клетки темные, другие – светлые. Рисунки имитировали изразцы. На темных клетках был изображен Старый Тоомас, на светлых – Бегущая по волнам. В углу возле батарейного приемника – скульптура: портрет широкоскулого старика. Над столом – длинная полоса бумаги, на ней по-латыни написано: "Ни дня без строчки". На этажерке – справочники, определители птиц и растений, книги на иностранных языках. На столе лежал раскрытый журнал для дежурных записей и фенологических наблюдений.

Неожиданно дверь отворилась, и на пороге показался хозяин, Анди Варипуу. Я узнал его сразу – вспомнил слова Марии Николаевны... Анди снял плащ и резиновые сапоги-бродки, кинул полешко в печь. Скоро зафыркал чайник. Я достал банку тушенки, сгущенное молоко, хлеб. И за этой нехитрой трапезой мы просидели до глубокой ночи, и все больше говорили о янтаре. О северном янтаре.

………………………………………………………………………………

В деревне Черная Река мне приходилось бывать, по островным понятиям, часто. И когда бывал, непременно заходил к поморке Евдокии Михайловне Никифоровой – попить чайку и послушать ее рассказы. Ей в ту пору было восемьдесят пять – годы, что и говорить, великие. Однако бабка была бодрая, жила одна и по дому все делала сама. В свое время Евдокия Михайловна и ее муж, Андрей Павлович, были первыми лесниками-наблюдателями острова Великого.

– Евдокия Михайловна, а что вы знаете про остров Буян? – спросил я после встречи с Анди.

– Сказывают мудрые люди, что когда-то на острове Буяне построили подземный дворец. И снесли туда со всей земли, из всех тридевятых царств, тридесятых государств всю мудрость, в книгах писанную, в камне высеченную, в образах рисованную. И над тем местом посадили дуб. Коли ты знаешь заклятье, дак в тот подземный дворец можешь спуститься. А самая главная мудрость и самые важные секреты написаны на шаре, который из алатырь-камня выточен. Прочитаешь эти письмена – узнаешь про все на свете и даже про то, как молодость воротить.

– Неплохо бы побывать на острове Буяне, – заметил я.

– Прежде чем туда попасть, нать на Грумант заворотить, – сказала бабка.

– А зачем?

– Как зачем? Грумант-остров тоже ведь непростой, тоже волшебной. Нать взять с Груманта черных камушков. А коли на Буян попадешь, то приди под дуб, брось камушек через левое плечо да скажи заклятье. Тут дверь в подземелье и отворится. А как через правое плечо кинешь – закроется.

Сказывали, мой прадед на острове Буяне побывал. Вот как дело было. Били они китов в теплых норвежских водах. И увидели среди моря лодку с парусом. Поняли, конечно, что беда с каким-то кораблем вышла, подплыли к лодке...

А там сидит какой-то иноземный купец. Взяли его на борт. По-русски он мог говорить, рассказал, что с ним вышло. Команда взбунтовалась, ограбили его да и ссадили в лодку.

– А куда же шел твой корабль? – спросили у купца.

– На остров Буян.

Тут поморы-китобои переглянулись. Слыхали они про остров Буян не раз, но чтоб в самом деле ходить туда...

– Небось матросы твои забоялись туда плыть, – говорит прадед, Иваном его звали.

– Забоялись. Стали нам попадаться великие змеи морские, вот они с перепугу-то и сделали злодейство.

– Туда кто хошь забоится, – говорят поморы.

– А я бы не забоялся, – говорит Иван.

– Если хочешь, – предлагает ему иноземный купец, – садись ко мне в лодку, ветер как раз подходящий. Только еды возьми да бочонок с водой. А ише – есть ли у тебя черный камушек с Груманта?

– Есть, – говорит Иван.

– Возьми его с собой всенепременно.

И поплыли они туда, куда ветер путь им показывал. Долго плыли. И ничего не боялись. Случалось, великие морские змеи пасти на них разевали, не было страха.

Наконец встал из вод остров Буян. Он из себя не так уж и велик – версты две в длину и будет. Покрыт багульником, голубичником, вереском. Птицы там дикой превеликое множество.

Посередь острову стоит дуб. Иноземный гость кинул через левое плечо, камушек, сказал заклятье. Мигом отворилась дверь в подземелье. Иноземный гость стал спускаться по лестнице. А Иван не спешит, свой камушек подобрал.

Спускается следом. Темно, жутко. Подошли к тяжелой двери, обитой железом. Купец дверь толкнул, тяжко она заскрипела. И ударил им в лица свет.

Видят они большую комнату. Посередь ее стоит тяжелый дубовый стол. На столе – мраморная чаша. А в ней – шар из алатырь-камня. Весь он светится желтым светом, и видны на нем диковинные письмена.

Купец пошептал немного, руками над шаром поводил, потом вдруг схватил его – и бежать. Иван было следом – дверь перед ним захлопнулась. И не поддается.

Вдруг слышит Иван ужасный шум и скрежет. И видит – вылезает из-под стола скелет большущей собаки. А пасть у нее зубами щелкает, и каждый зуб – длиной с палец Ивана.

Что тут делать? Никакого оружия у Ивана нету, даже дубины простой. Тут уж он испугался. Да с испугу-то бросил в этот собачий скелет черным камушком. Камушек прямо в пасть угодил – и вмиг весь скелет на косточки рассыпался.

Иван камушек схватил, поворотился было к двери, да услышал шум ужасной. Летит на него стая медных летучих мышей, острыми когтями бряцает. А впереди стальной коршун.

Бросил Иван своим камушком, прямо в коршуна попал. И тот коршун поворотился да и кинулся на летучих мышей. Вышла меж има битва великая, крик, звон, визг поднялся. Иван скорей бежать прочь. Дверь перед ним открылась.

Выбежал наверх и видит: лежит купец бездыханный, с разбитою головою. На дубу-то, вишь ли, был один-единственный сухой сук, он и пал ему на голову.

А рядом янтарный шар лежит и светится ярко так – глаза сами собой жмурятся.

Вдруг сухой сук превратился в змею, заползла она на дерево и там снова в сухой сук обратилась... Взял Иван янтарный шар в руку и прочитал на нем таковы слова: "Тот все великие истины узнает, кто меня не ради себя, а ради многих людей похитит".

Думает Иван: "Нехорошо оно вышло-то. Не по чести, не по совести, видать, мы на остров Буян попали. Нать этот шар назад снести".

А идти-то назад ох как боязно! Однако Иван твердое сердце имел, Спустился потихоньку в подземелье. Видит: стальной коршун и медные летучие мыши недвижимы лежат. Положил Иван шар янтарный в мраморную чашу – и мигом с полу вся нечисть исчезла.

Поднял он глаза, а у стены уж стоит высокое кресло, и в нем сидит девица красоты неописуемой. И на голове у нее янтарная корона. Улыбается она у Ивана спрашивает:

– Зачем пожаловал ты на остров Буян? Чего ты здесь ищешь? Тут Иван совсем опешил, руками развел и говорит:

– Да вроде бы ничего и не ищу. А интересно было мне взглянуть на остров Буян да потом внукам своим про то рассказать. Тут она снова улыбнулась и говорит:

– Ну что ж, вот ты и посмотрел на остров Буян. Счастливо тебе до дому добираться. Только не забудь свой камушек. И протягивает ему черный камушек. Взял его Иван и пошел прочь. Вышел на берег, а тут и корабль его стоит. Поморы шумят:

– Здорово, Иван! Вишь ли, ветрами буйными нас сюда занесло, тебе на счастье!

Вернулись они благополучно, и много раз потом Иван сказывал, как он на острове Буяне побывал.

Прошло время. С арктического берега, что возле Чешской губы, привез я пластинку янтаря величиной с ладошку ребенка. И когда гляжу на нее, всегда вспоминаю рассказы поморов о северном янтаре. И конечно, лесника Анди. Нашел ли он остров Буян? К сожалению, след Анди затерялся, но я слышал, что кусочки янтаря обнаружены геологами в ряде мест Яно-Индигирской низменности, на побережье Ледовитого океана и в низовьях Лены.