Александра Горяшко

СОЛОВЕЦКАЯ НАДЕЖДА

Несомненно, для … исследования Белого моря необходима

биологическая станция. Остров Соловки как бы самой природой

предназначен для размещения этой станции на нем.

А.А.Захваткин. 1927 г.

Уникальная природа Соловецких островов манила биологов не одно столетие. И стремление ученых создать здесь биологическую станцию более чем понятно. На этих островах, самой природой изолированных от остального мира, веками складывался совершенно особый животный и растительный мир, в минимальной степени испытавший пагубное воздействие цивилизации. Занимая почти центральное положение в Белом море, Соловки дают неограниченные возможности изучения как тепловодной области Белого моря, в виде Онежской губы, так и холодноводной в виде Центральной котловины и Кандалакшской губы. Громадная по протяжению береговая линия с рядом мысков, заливчиков и полуостровков дает крайне разнообразную как по грунту, так и по строению литораль. Здесь идеальные условия для изучения не только морской, но и пресноводной фауны – на островах 564 озера. Здесь соседствуют различные природные зоны: лесотундра, северная тайга, типичные среднерусские пейзажи. На островах водятся белки, зайцы, лисицы, олени, множество водоплавающих птиц.

Недаром именно здесь в 1881 г. возникла самая первая русская северная биостанция, недаром даже в страшные времена СЛОНа[1] здесь создали биостанцию заключенные–биологи. Биостанции возникают здесь столь же естественно и неизбежно, как вырастает весной первая трава. Но естественности возникновения биостанций на Соловках всякий раз противостоит рок противоестественных игр человечества. Первая станция проработала всего 17 лет, с 1882 по 1899 г. Она только как следует устроилась, обзавелась необходимым научным оборудованием и бытовым имуществом, приобрела известность и стала пользоваться широким спросом биологов по всей России…. и – была изгнана с Соловецких островов новым настоятелем монастыря, посчитавшим, что станция «уже выполнила свое назначение», а ученые «начали переходить за пределы благоприличия» и своим поведением «приводят в смущение братию» монастыря. Не более десяти лет удалось проработать лагерной биостанции, возникшей в 1924 г. Основные ее сотрудники переводились в другие лагеря, освобождались, погибали. А уже в начале 30-х, с ужесточением лагерного режима, а потом и преобразованием СЛОНа в СТОН (лагеря – в тюрьму) такой демократизм в отношении узников как дозволение им заниматься научной работой, стал немыслим.

С тех пор, как прекратила работу лагерная биостанция, прошло более 70 лет. Сегодня на официальном сайте МГУ можно увидеть следующую информацию: «В 1996 году образован филиал ББС /Беломорской биостанции/ МГУ на Соловецких островах со штатом научных сотрудников, которые проводят мониторинговые работы по орнитологии и флористике». Значит все-таки, с третьего раза, – получилось?...

Выбор

Ровно через сто лет после открытия первой Соловецкой биостанции на Соловецкие острова приехали выпускники Биофака МГУ, Надежда и Александр Черенковы. Александр был орнитологом, Надежда – выпускник кафедры низших растений. Они работали в отделе охраны природы Соловецкого музея-заповедника. Музей-заповедник находился в ведении Министерства культуры, и потому природа была здесь не на первом месте, тем не менее, отдел охраны природы был очень сильным. В нем работали не только выпускники Архангельских ВУЗов, но и Московского и Петербургского университетов. Они пытались поставить изучение природы на должный уровень, и очень многое им удалось. Современная база данных по природе Соловков сложилась именно в те годы.

С самого начала в семье Черенковых сложилось такое распределение, что Александр занимался в основном чистой наукой, а Надежда совмещала свои научные изыскания с административной деятельностью. Практически это выразилось в том, что Александр начал инвентаризацию орнитофауны Онежского залива, а Надежда стала заместителем директора заповедника по экологическим вопросам. Несмотря на солидно звучащее название должности, реальных полномочий в области охраны природы у музея-заповедника практически не было. Но Надежда добилась совершенно беспрецедентного назначения: будучи зам.директора Музея, относящегося к Министерству культуры, она стала одновременно Председателем районного комитета по охране природы. Персональным распоряжением Облисполкома Надежду назначили главным гос. инспектором Соловецкого района. Таким образом заповедник приобрел права гос.органа по охране природы (с уходом Надежды, права эти были утрачены). Будучи главным государственным инспектором, она была одновременно и единственным инспектором. Несмотря на то, что она была одна (остальные были общественники), несмотря на полное непонимание Министерства культуры (где она пыталась выбить мотор для катера, чтобы контролировать браконьеров на акватории, а ей, по причине отсутствия моторов, предлагали взамен рояль), делать ей удавалось очень многое. Например, следить за использованием природных ресурсов на островах и взимать штрафы за незаконное использование, добиться принятия решения о запрете бивуачного туризма.

Сейчас уже не восстановить, кто первый высказал идею восстановить на Соловках биостанцию. Вряд ли это и важно, потому что идея буквально витала в воздухе десятилетиями. И, конечно же, очень скоро эта идея завладела умами Надежды и Александра, желание которых изучать и сохранять природу Соловков слишком часто сталкивалось с непониманием специфики этой работы. «Как-то Леня Шабад[2], я и Саша, сидели, и жаловались друг другу на тяжелую судьбу, – рассказывает Н.Черенкова. - Все мы с богатым юннатским прошлым, знаем, как когда приезжаешь в какой-нибудь заповедник, твоя работа понимается и оценивается. А здесь надо все время что-то кому-то доказывать. И вот мы подумали – а почему бы и нет?»

Идею обсудили с директором Беломорской биостанции МГУ Г.Г.Новиковым и в 1996 г. он приехал на Соловки – посмотреть, что и как тут можно сделать. Идея понравилась и ему, и он спросил у Черенковых, согласятся ли перейти работать на Соловецкий филиал биостанции МГУ, если таковой будет создан. Они естественно согласились. И с 1997 года Надежда стала директором, а Александр – научным сотрудником новой биостанции. Больше никаких штатных сотрудников у биостанции не было (и нет), как не было и вообще ничего. Надежда и Александр должны были продолжать начатые ранее научные исследования и одновременно создавать материальную базу станции.

Материальная база

Создавать материальную базу означало, что надо строить помещение. А для этого сначала заниматься землеотводом, что на Соловках крайне сложно, ибо земли здесь не только мало, но она еще и имеет особый статус - земель культурного назначения. К тому же в последние годы свою землю на Соловках хотят иметь очень многие, - бурно развивается гостиничный бизнес. Тем не менее, Надежде это удалось и сегодня у биостанции есть два больших земельных участка.

Первым появился целый мыс. Далеко вдающийся в море, покрытый ковром тундровой растительности, он идеально подходит для постройки биологической станции. Добиться его землеотвода в свое время очень помог зав. кафедрой высших растений МГУ, ботаник Вадим Николаевич Тихомиров. Он приезжал на Соловки в 1997 году, за год до смерти, уже очень тяжело больной. И очень хотел помочь Соловкам и биостанции, встречался по этому вопросу и с настоятелем монастыря и с дирекцией музея, писал письма в поддержку деятельности биостанции. Земля была отведена в 1998 году. Однако сейчас она используется только для установки полевого, палаточного лагеря, когда приезжают студенты. В остальное время Надежда регулярно ходит на мыс, убирает его от мусора, следит, чтобы там не было пожара от оставленных туристами костров. А вот построить здания для новой станции там не удалось - стал возражать музей. Официально мыс находится в аренде МГУ. Как место дикого отдыха привлекает десятки людей. Чувствуют себя ответственными за эту землю только Надежда и Александр.

Но стационарная база нужна была по-прежнему, и Надежде пришлось еще раз проходить все круги административного ада, связанные с землеотводом. Второй участок тоже был получен. Он заметно меньше первого, но зато ближе к поселку, а значит – там будет проще и строить, и тянуть коммуникации. Проект биостанции уже два года как готов. Его делала ведущая проектная организация Архангельска. По проекту станция двухэтажная, в нижнем этаже - столовая, лаборатория, библиотека, в верхнем - жилые комнаты. И еще мансарда, где тоже можно жить.

Половина леса, необходимого для строительства куплена и завезена с материка. Всю работу, связанную с землеотводом, проектированием, покупкой строительного леса, проделал один человек – Надежда Черенкова. «Это очень непросто, потому что это аренда транспорта, аренда понтона, аренда людей… Я уже массу всяких морских слов выучила, чтобы на их языке общаться. Это надо выбирать воду, чтобы лишний час простоя не было. В строительных делах тоже пришлось научиться разбираться, чтобы меня не обманули. Считать кубатуру, например. В проектировании кое-чего понимаю теперь…». И за лесом она ездила лично. А на обратном пути начался шторм. Надежда провела 12 часов в трюме лесозаводской баржи, в страшной болтанке и абсолютной темноте. «Было так страшно! – говорит она. - Я уже со всеми попрощалась. Сейчас надо снова ехать в Золотицу в леспромхоз, лес выбирать. Все это надо делать лично, а не так, что ты заказал, тебе привезли. Тот лес, который уже завезен, свален плохо, его надо перекладывать – это опять транспорт, люди и деньги...».

Деньги, которых нет. Университет смог оплатить проект биостанции и закупку леса. А больше денег в Университете не нашлось. Купленный лес лежит уже два года. Надежда нашла подрядчиков, - это лучшие плотники в Северной Европе, их даже в Скандинавию приглашают строить. Они уже приезжали на Соловки, все обсудили с Надеждой, и готовы были приступить к работе. Но денег нет.

Научные исследования

Денег нет и на плавсредства. За свой счет Надежда и Александр купили катер, мотор, за свой счет покупают ГСМ. Когда катер сломался, Александр сам собирал новый катер из двух сломанных. Сам построил для катера сарай. Потому что без катера ему никуда. Более 20 лет, которые он здесь живет, он изучает птиц Онежского залива. По научному то, что он делает, называется мониторинг – полное описание всех видов птиц, их численности и изменений этой численности, фенологии, описание гнезд, кольцевание…. Такой мониторинг является стандартной частью работы любого заповедника, и в тех районах, где заповедники существуют, ведется постоянно. Но в Онежском заливе заповедника нет, и потому этот залив был белым пятном в Белом море. И вот Александр этот мониторинг сделал. Он создал кадастр морских птиц Онежского залива, создал банк данных "Птицы Онежского залива". Александр Черенков обследовал около 600 островов. На моторном катере…. А площадь Онежского залива, между прочим, более 12 тысяч кв. км…

«Никто не верит, что он это сделал, - говорит Надежда. - Кто слышит, говорят – самоубийца... Саше приходиться все самому делать – законсервировать лодку, расконсервировать лодку…. Все это отнимает время, а время очень дорогое. Я, конечно, пытаюсь помогать, но много ли я могу? Вот в мае Саша уходит в лес в 6 утра, потом забежит, перекусит, опять уходит…. Потом в море уезжает. Мы практически и не видимся до августа».

Вместе с А.Черенковым работают на Соловках и другие орнитологи. Постоянный сотрудник Александра Владимир Семашко, и многие другие. В последние годы все больше здесь иностранных орнитологов - из Голландии, Швеции. Долгие годы на Соловки приезжает директор Ботанического сада МГУ, профессор Владимир Новиков и его сотрудники и студенты. Они сделали уже полный конспект флоры, создали определитель растений Соловецкого архипелага. С 2005 года на Соловках проводится практика кафедры высших растений МГУ. Приезжают геоботаники, почвоведы, морские и пресноводные ихтиологи, гидрохимики северного отделения ПИНРО, питерские гидробиологи, привозят своих студентов. Соловецкий филиал сотрудничает с Институтом природного и культурного наследия, Институтом географии. Много лет проводит практику Лицей «2-я школа» под руководством А.Тихомирова.

Сама Надежда занимается грибами-древоразрушителями, ксилотрофами. Хотя и совершенно непонятно, когда она успевает ими заниматься. Ими, и еще многим другим. «Энтомологи у нас были, они научили меня шмелей определять. Я стараюсь учиться у всех, кто приезжает, у всех специалистов из смежных областей. Сразу сажусь на хвост и прошу, чтобы меня поучили».

Жизнь

Большую часть моего рассказа о Соловецком филиале биостанции МГУ составляет рассказ о Надежде и Александре Черенковых. Формально это, наверное, неправильно. Но только что же поделаешь, если именно из них этот филиал и состоит. Если только на них он и держится.

Между прочим, Черенковы являются научными сотрудниками МГУ и получают весьма скромную зарплату. И подрабатывать здесь негде. Между прочим, жизнь на Соловках очень дорогая. Восемь-девять месяцев в году все, от продуктов до топлива для островной электростанции завозится сюда самолетом. Поэтому цены в магазинах не ниже, а часто и выше московских, а коммунальные услуги вообще золотые. Выехать на материк почти для всех соловчан проблема – очень дорого. Катер туда и обратно стоит 500 руб. А для того, чтобы, например, полечить зубы или сдать элементарный анализ крови надо ехать на материк. Между прочим, у Надежды и Александра трое детей. На Соловки они приехали с 3-летним сыном, две дочки родились уже на острове.

Трое детей при такой жизни и такой занятости. Как же они справлялись? Когда Надежда и Александр ездили по своим делам по лесу, по морю, детей оставлять было не с кем, их приходилось брать с собой. Да и помощники были нужны. Вскоре в лес и на море начали проситься и друзья детей.  

Так сам собою родился кружок, который Надежда ведет в Соловецкой школе уже шесть лет. Начинали с работы на Соловках. Проводили учет оленей на Анзере, на Кузовах.… Потом Надежда стала возить ребят в Пинежский заповедник, в Кенозерский нацпарк, на различные экологические школы. Два раза ездили они в Москву, обошли все естественнонаучные музеи. Сделали ребятам маечки с соловецкими эмблемами.… «Дети Соловецкие очень хорошие. Замечательные дети. Может, они не такие продвинутые, как москвичи, но глаза у них светлые» - говорит Надежда. Кстати, три выпускника Соловецкой школы уже учатся на Биофаке МГУ. Не каждая деревня может похвастаться этим.

Между прочим, еще Надежда возглавляет общественную организацию Беломорский социально-экологический центр. Создана эта организация для сплочения соловчан, заинтересованных в сохранении природного наследия Соловков. Задумывали-то узкоспециализированную экологическую организацию, а когда начали разбираться с соловецкими проблемами, поняли, что ни одна экологическая проблема не может быть решена в отрыве от проблем социальных. Поэтому они помогают одиноким бабушкам с заготовкой дров на зиму. Поэтому они убирают улицы. Администрация выделила им несколько маршрутов для уборки, и отмечает, что эти улицы – самые чистые. Ни сама Надежда, идя по улице, ни ее семилетняя дочь Даша не пропускают ни одной валяющейся бутылки, ни одной бумажки. По каким бы важным и срочным делам они ни бежали.

А еще Надежда поет в хоре прихожан Соловецкого монастыря. Работает как депутат. Борется за включение Соловков в список Всемирного природного наследия ЮНЕСКО[3]…. То, что делает Надежда, кажется совершенно нереальным, непосильным для одного человека. Но у нее по этому поводу другое мнение. «Мало, мало сделано.… Можно было сделать гораздо больше. Но вот что сделано точно, это то, что здесь в какой-то мере, по-моему, произошел перелом в сознании. Вот ходят ко мне 20 человек детей. Но у каждого папа-мама есть. Если они знают, что дети убирают улицу, они уже не будут сорить. Потом мы всякие праздники проводим природоохранные. Наверное, это заставляет людей задуматься. Я не обольщаюсь, конечно, никто там не стал ярым природоохранником. Но то, что Соловецкая природа имеет самостоятельную ценность, а не просто бесплатное окружение памятников, это тоже стали понимать. Что я могу сказать совершенно определенно: мне не стыдно, что я в какой-то мере оправдала свое здесь проживание. Потому что я считаю, что каждый, кто живет на Соловках, должен им что-то отдать».

Финансовые трудности, которые испытывает Московский университет, понятны и объяснимы. И все же хочется верить, что биостанция будет построена. Концлагеря на Соловках больше нет. Противоречий с духовенством тоже нет – строительство биостанции Соловецкий монастырь благословил.

Все-таки, - третья попытка, а в русских сказках с третьего раза все получается.